Цитата(Баньши @ Aug 26 2009, 11:07 PM) или креветка
а ты как, не в тишине любишь, под музычку?
Цитата(osmanliturk @ Aug 26 2009, 08:43 PM) Цитата(Баньши @ Aug 26 2009, 08:28 PM) Цитата(WOLF60 @ Aug 26 2009, 02:06 PM) Деньги любят тишину
как креветки
они тоже размножаются в полной тишине
я тоже в тишине размножаться люблю
в неволе?
Цитата(Amina @ Aug 26 2009, 11:12 PM) Цитата(osmanliturk @ Aug 26 2009, 08:43 PM) Цитата(Баньши @ Aug 26 2009, 08:28 PM) Цитата(WOLF60 @ Aug 26 2009, 02:06 PM) Деньги любят тишину
как креветки
они тоже размножаются в полной тишине
я тоже в тишине размножаться люблю
в неволе?
пленить меня пока никто не спешит, так что пока на свободе поразмножаюсь
Когда же кончится война на Кавказе?
Вчера в центре Грозного террористка-смертница взорвала милицейский автомобиль. Теракты следуют за терактами, бандиты подрывают здания администраций и правоохранительных органов, покушаются и убивают руководителей. Это сегодняшний Кавказ - Ингушетия, Чечня, Дагестан.
Как ни называйте эту ситуацию, а выходит, что война на Кавказе продолжается. В ней участвуют и местные боевики, и наемники из разных стран.
С начала первой чеченской кампании прошло уже почти 15 лет. Тогда, в декабре 1994 года, президент Ельцин отдал приказ - ввести войска в Чечню, а министр обороны Грачев этот приказ тотчас выполнил, и 11 декабря наши парни направились в республику, а в ночь на 1 января стали штурмовать Грозный. В этих боях погибла почти вся 43-я бригада федеральных войск и сотни других солдат и офицеров. Горели в танках на улицах молодые российские парни…
Началась страшная война. Десятки самолетов бомбили Грозный, Бамут, Симашки и другие города и поселки... Я это видела своими глазами, когда была в командировке в Чечне в мае 1995 года.
Потери в этой войне наших солдат и офицеров до сих пор не подсчитаны. По официальным данным, они составляют якобы пять с половиной тысяч во время первой кампании, около четырех тысяч во время второй, то есть всего около девяти тысяч, в том числе 19 молодых сотрудников из разных подразделений милиции области.
Что касается жертв среди мирного населения, их официально никто не подсчитывал. Но в Грозном в 1995 году мне говорили, что в первые несколько месяцев погибло в этом городе около 30 тысяч жителей. А что касается других сел и городов - об этом нет сведений.
Гибнут люди и сейчас. Почему? Зачем? Неужели наши спецназовские подразделения так беспомощны, что не могут предотвратить теракты и убийства? Не «бить по хвостам», не гоняться за бандитами после совершившегося преступления, а взять их до этого?
С этими вопросами я обратилась к двум ветеранам чеченской кампании - двум полковникам: бывшему заместителю начальника УВД области Геннадию Артамонову и бывшему командиру Мурманского ОМОНа Сергею Штольцу, которые в те годы практически не вылезали из Чечни и Ингушетии, руководили нашими мурманскими отрядами, участвовавшими в боях. Сейчас они оба работают в других структурах.
Артамонов: - Кавказ мы упустили еще в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века, в период перестройки. Причем упустили более всего в идеологическом отношении. Туда стали приезжать какие-то деятели и проповедники из исламского мира и пропагандировать свои идеи. В мечетях муллы засоряли сознание молодежи своими проповедями. А поскольку все это шло на чеченском и языках тех стран, откуда прибыли новые «мессии», то общество не знало, к чему они призывают. А ведь такое положение антизаконно. Известно, что во многих демократических странах, к примеру в Австралии, все проповеди в храмах и мечетях ведутся на государственном языке страны - то есть на английском.
Но в Чечне действовали не только проповедники. Выделялись огромные финансовые средства на создание подрывных и учебных центров, диверсионно-террористических баз, лагерей. Десятки миллионов долларов шли на закупку оружия, техники.
- Так чего же хотели эти экстремисты?
Артамонов: - И тогда, и сейчас они хотят расшатать Кавказ, оторвать его от России. Тут и экономические, и политические интересы. Главная цель экстремистов - создание сначала на территории Чечни, Ингушетии и Дагестана единого исламского государства с последующим расширением его границ за счет других республик Северо-Кавказского региона. Ну и, конечно, богатства этого региона всегда привлекали иностранцев. Все войны начинались из-за денег. Больших денег.
- Но ведь Ингушетия до последнего времени была относительно спокойной республикой. Только два года назад там начались вооруженные столкновения.
Штольц: - Она только казалась спокойной.
Артамонов: - Да, сегодня в этой республике и взрывы, и теракты, и убийства. А во время чеченской кампании там было относительно спокойно. Почему? Да потому что туда из Чечни уходили боевики и там лечились, отдыхали. И как бы ни говорил бывший президент Ингушетии Аушев, что у него порядок, это было совсем не так. Под его крылом практически сидели боевики. И их не трогали. Это вековая традиция гостеприимства, это кавказский менталитет.
А помните, когда открывали новую столицу Ингушетии Магас, кто был среди приглашенных? Шамиль Басаев! Который в то время числился в международном розыске. А Аушев его наградил именным оружием - пистолетом Стечкина. Это как понять? Вот мы и пожинаем итоги двойных стандартов к происходящим процессам в Ингушетии в течение многих лет войны на Кавказе.
- Видимо, сейчас новая власть в Ингушетии кому-то поперек горла. Поэтому и происходят покушения на нового президента, который пытается навести порядок, потому и убивают министров.
Артамонов: - Да, именно так. А порядок там, да и в Чечне, Дагестане, надо наводить жесткий! И прежде всего начать с того, чтобы выяснить, куда уходят и уходили российские бюджетные деньги, деньги наших налогоплательщиков. На какие такие стройки? В карманы каких коррупционных чиновников? И что от этого имеет простой народ?
Штольц: - Посмотрите, какие в Чечне и других республиках построены дома-дворцы руководителей администраций. Да и их приближенных…
Помню, президент Ельцин часто удивлялся и разводил руками: «Куда же, в какую черную дыру уходят направленные в Чечню миллионы?» Но так и не дал команду проверить, где она, эта «черная дыра». И до сих пор никто не отчитался за растрату этих миллионов.
Артамонов: - Так вот и сейчас в республиках Кавказа, куда идут немалые вливания из российского бюджета, контроль за их расходованием, похоже, не осуществляется. На что их тратят местные лидеры и их команды? Где они застревают, если простые-то люди как были нищими, так и остались. Безработица там огромная. В свое время в Махачкале работало несколько крупных оборонных заводов, масса предприятий, перерабатывавших сельскохозяйственную продукцию, - фрукты, овощи. Потом эти консервы отправляли во все области России. Кроме того, имелась отличная курортная база. И люди были заняты делом. Сейчас эти предприятия не действуют, рабочие выброшены на улицу. Это тоже одна из причин создания криминальной обстановки. И не только в Дагестане.
- А почему же эти предприятия не восстанавливаются?
Артамонов: - Там, где нет контроля за финансами, там никогда не будет порядка. Более того, там будет процветать махровая коррупция. А она на Кавказе испокон веков. Может, не в такой форме, как сейчас, но взятки, кумовство всегда были. Тем более что в этих республиках очень сильно влияние тейпов, кланов. И идет невидимая на первый взгляд война между ними. На ответственные должности берут своих - родственников, друзей и т. д.
Я недавно с интересом прослушал выступление нашего министра Рашида Гумаровича Нургалиева, - продолжает Артамонов. - Он приказал, чтобы в течение месяца в органах МВД было покончено с коррупцией. Я очень уважаю нашего министра, но не мог без улыбки это слушать. Ну, начнут проводить «зачистки» среди коллективов правоохранительных органов, в том числе в милиции. И боюсь, что в число этих «зачищенных» попадут честные люди, профессионалы, умеющие работать в криминальной сфере, контактирующие, если необходимо, с криминалитетом. Останется неопытная молодежь.
- Да уж, если вспомнить, сколько было пропущено террористов к важным объектам, сколько допущено ошибок при охране первых лиц… А последний теракт, когда первого сентября взорвалась машина в Махачкале, - это как понимать?
Артамонов: - Милиция там очень ослаблена. Мы еще должны поблагодарить этих ребят, что они остановили подозрительный автомобиль. Неизвестно, куда он мог направляться, возможно, к какой-нибудь школе - ведь начались занятия. И мы бы получили новый Беслан… Несмотря на то, что дагестанская милиция несет постоянные потери, они мужественно трудятся на своих постах.
Вообще же надо говорить о том, что работа в милиции пока социально непривлекательна, и оттуда идет постоянный отток профессионалов. А какова подготовка кадров? Вот как бы ни ругали Советский Союз, но там система работы правоохранительных органов была одной из лучших в мире. Это все признавали. Потому что готовили кадры очень серьезно. И оплата труда работников милиции была достаточно высокой. А уж отбор кандидатов в эти структуры происходил тщательнейшим образом. Чтобы попасть на любую милицейскую должность, надо было окончить учебное заведение МВД. Но еще до этого после десятилетки кандидат должен был отработать 2-3 года на производстве или отслужить в армии и получить рекомендацию коллектива для службы в милиции. В стране было достаточно средних и высших учебных заведений МВД СССР, где трудился сильнейший профессорско-преподавательский состав, работали опытные специалисты в области оперативно-розыскной деятельности, а руководителями курсов были практики, прослужившие долгие годы в ОВД. Курсанты, кстати, находились на казарменном положении, что позволяло привить чувство коллективизма, ответственности, а также выявить скрытые недостатки. Особенно славилась Омская высшая школа МВД. Она готовила следователей. И каких!
А сейчас в милицию берут практически с улицы. Набор по объявлениям через средства массовой информации не способствует созданию профессионального состава милиции. Но здесь, в области, еще стараются подготовить специалистов, а на Кавказе…
И вот результаты: посмотрите, как действуют сотрудники милиции при обнаружении бандитов в каком-то доме или квартире. Они пытаются их там и задержать. А в данном случае необходимо проводить в соответствии с Законом РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» комплекс оперативно-розыскных мероприятий, чтобы установить связь, явочные места, тайники с оружием и экстремистской литературой. Задержание же бандитов надо проводить поодиночке, в местах, где отсутствует большое скопление народа. Тем более что практика показала: посещение квартир сотрудниками силовых структур с проверкой соблюдения паспортного режима приводит к яростному сопротивлению бандитов, завязывается бой, что влечет потери со стороны спецподразделений и сотрудников милиции, разрушается жилье, а порой погибают и мирные жители. Обрываются нити подпольной сети бандформирований. На восстановление же домов снова тратятся бюджетные деньги.
Штольц: - Конечно, если боевики активизировались, реально угрожают мирным гражданам, стреляют по прохожим, тогда - да, надо проводить серьезную операцию. А если они чего-то выжидают, затаились, зачем по ним лупить из гранатометов, устраивать пожар, разрушать здание?
- Уже давно говорят и пишут в СМИ, что на Кавказе трудно получить какую-либо оперативную информацию. А как известно, без этого никаких преступлений не только не предотвратить, но и не раскрыть. Несколько лет назад я брала интервью у одного спецназовца, отряд которого работал в Чечне. Так он говорил, что информация утекает, как через сито. Если мы, рассказывал он, и получим от агента сведения, где базируются боевики, где находятся схроны с оружием, то мы стараемся об этом не сообщать высокому начальству: идем и берем всех на месте преступления. Если же доложим по инстанциям, то на следующий день, придя в указанное агентом место, там уже никого и ничего не находим: все исчезло. Материал так и назывался: «Чечня: информация на продажу…» Я полагаю, что тут и предательство, и коррупция, и провал даже той мини-агентурной сети, которую с трудом налаживают наши федералы и спецподразделения МВД.
Артамонов: - На Кавказе вообще очень трудно заниматься оперативной работой. Родственные связи, клановость не дают возможность навести порядок. И это не только в Чечне, Ингушетии, но на всем юге.
Штольц: - Недавно на юге я встретил одного парня, который приезжал несколько лет назад в Заполярье и хотел служить в ОМОНе. Но по некоторым показателям не прошел. Сейчас он работает в сочинской милиции. Мы разговорились, так он сказал: «У вас там в Мурманской области в милиции отличный порядок, а здесь просто мрак. Только какого-нибудь преступника задержал, на следующее утро звонок - отпусти, его нельзя привлекать. Другого возьмем, опять звонок: нельзя. Оказывается, все они кто брат, кто сват, кто какой-то родственник высокому и невысокому начальству. Отсюда и взятки, и коррупция».
Сейчас, - продолжает Штольц, - в стране вводят какую-то систему проверки сотрудников МВД на принадлежность к криминальным структурам, хотят применять детектор лжи. А зачем детектор? Посмотрите, господа проверяющие, ведомости на зарплату: сколько получает тот или иной милицейский сотрудник, а они же на юге получают почти в два раза меньше, чем мы здесь, на Севере. И посмотрите, какие они отгрохали себе виллы, дома-дворцы, на каких иномарках катаются! Откуда денежки-то? Вот и станет ясно, кто есть кто…
Мы еще долго беседовали с обоими полковниками о ситуации на Кавказе, о жизни вообще. И все же я задала им напоследок вопрос:
- Когда же, на ваш взгляд, окончится эта бойня, ведь ежедневно погибают и парни из центральной России, и местные сотрудники милиции, гибнут те руководители, которые хотят навести порядок?..
Геннадий Артамонов и Сергей Штольц переглянулись и посмотрели на меня. В их глазах я прочитала грустный ответ: еще долго ждать... http://www.mvestnik.ru/shwpgn.asp?pid=200909171970
