(Hunter @ May 9 2007, 01:14 AM) Ну, и иде он, момент этот?Ну как с тобой можно говорить серьёзно, моя маленькая... Ты только не ершись, всё что я, да и не только я, говорю исключительно любя... И вот исключительно любя говорю - пойдёшь на эту помойку веб ноги вырву... Домой не возвращайся, о деньгах на карманные расходы забудь и вообще... прокляну!
Хантер, а вот сейчас тебе не липко и не гадко? от самого себя? интересно.
(Setwale_Charm @ May 8 2007, 11:29 PM) Хантер, а вот сейчас тебе не липко и не гадко? от самого себя? интересно.
Ханум, я, конечно понимаю твоё дикое желание отплатить мне той же монетой за свою мерзость... но... торопишься, торопишься... Ты выстрелила... но как в лужу...
(Hunter @ May 9 2007, 02:46 AM) (Setwale_Charm @ May 8 2007, 11:29 PM) Хантер, а вот сейчас тебе не липко и не гадко? от самого себя? интересно.
Ханум, я, конечно понимаю твоё дикое желание отплатить мне той же монетой за свою мерзость... но... торопишься, торопишься... Ты выстрелила... но как в лужу...
По-моему, тема про Шамиля Басаева..? НЕт..? ну, опять ошиблась....
Вот. Нашел в Инете.
Абхазское командование очень дорожило людьми. Восьмидесятитысячный народ знал персонально каждого своего солдата, как, впрочем, и северокавказских добровольцев, сведенных в национальные батальоны войск Конфедерации народов Кавказа (КНК). Потеря больше пяти-шести человек в день становилась трагедией, а командиры несли персональную ответственность за жизнь своих солдат.
Поэтому, когда первый фронтальный штурм Сухуми абхазскими войсками летом 1992 года захлебнулся и несколько бригад практически полностью полегли на колючей проволоке селений Ачадара и Шрома на заветном южном берегу Гумисты, гнев абхазов обрушился на руководство самопровозглашенной республики. Владислав Ардзинба, выступая на траурном митинге в Гудауте после похорон погибших солдат, пообещал больше не допустить таких потерь и взять Сухуми "по-умному".
Через полторы недели с нескольких барж и пары ракетных катеров у абхазского селения Тамыш южнее Сухуми был высажен небольшой (около ста человек) десант, который должен был отрезать район Сухуми от Грузии и не дать подкреплениям из Тбилиси подойти к городу. В десант были посланы наиболее боеспособные и опытные части: юго-осетинский батальон и кабардинцы. Они быстро и эффективно выполнили свою задачу. Небольшой участок равнины между морем и Бзыбским хребтом был наглухо перекрыт, и единственная дорога, связывавшая Сухуми с Грузией, перестала функционировать. Работал только аэропорт Келасури, но напротив него в море постоянно дежурила баржа, на которой сидел человек со "стингером". Сухуми был заблокирован.
Понимая опасность ситуации, грузинское руководство сделало все возможное, чтобы как можно скорее снять блокаду, которая грозила голодом и истощением боезапасов. Деятельный Джаба Иоселиани мобилизовал все оставшиеся после гагринского разгрома силы "Мхедриони" и вместе с батальоном фанатиков-добровольцев из Партии национальной независимости во главе с Нодаром Натадзе бросился на осетино-кабардинский десант. Этот удар должен был очистить дорогу на город для двух бригад регулярной грузинской армии, шедших на помощь 4-му армейскому корпусу в Сухуми.
Идейные добровольцы всегда страшнее мобилизованных солдат. На четвертый день боев за Тамыш ситуация стала критической. Командир осетино-кабардинского десанта затребовал по рации помощь из Гудауты. Ответа довольно долго не было, а затем пришел отказ от имени заместителя министра обороны Абхазии, командующего войсками КНК. "Мы не можем больше рисковать людьми, поскольку на вашем участке возможны большие потери", - откровенно было передано из штаба. Умирайте, мол.
Через три дня за остатками десанта пришли катера. До самого момента эвакуации дорога на Сухуми была закрыта. Из ста человек десанта уцелело не более половины.
Когда их привезли в Гудауту, осетинский командир, славившийся тем, что никогда не посылал своих солдат на убой, даривший им машины и деньги, боготворимый молодежью, первым делом нашел в толпе встречавших офицеров и политиков подписавшего радиоприказ человека. Осетин был далеко не ангелом (через несколько лет его убьют во Владикавказе при странных обстоятельствах) и без лишних слов ударил заместителя министра обороны республики и командующего войсками КНК прикладом в челюсть. Когда тот упал, потерявший половину своих людей осетин стал на понимаемом всеми присутствовавшими русском языке матерно ругать его.
Сбитый с ног ударом приклада человек даже не пытался сопротивляться или оправдываться, равно как и не отвечал на смертельно оскорбительные для кавказца слова. Скорчившись, он лежал на бетоне сухумской пристани и молчал. Это был Шамиль Басаев.
